Покойной ночи, милый принц

[I am Absolem]

В подарок для  Red_John по её работе "Цветы в Пустоте: Книга Вторая" (ficbook.net/readfic/533328)

Название: Покойной ночи, милый принц
Автор:  I am Absolem
Фэндом: Ориджиналы
Пейринг или персонажи: Геката, Гадес
Рейтинг: PG-13
Жанры: Джен, Ангст, AU
Предупреждения: Смерть персонажа
Размер: Драббл, 3 страницы
Статус: закончен
Примечания автора: Извращение канона, хэдканоны, которые у меня в отношении этого произведения плодятся почкованием, и, я уверена, абсолютно ошибочное видение представленных персонажей, однако корить меня всё-таки не за что.
Описание:
Гадес мельтешащий, громкий, раздражающий, высокомерный, самовлюбленный, самоуверенный, бесящий смазливый ублюдок в неладах с собственным инстинктом самосохранения. Гекате хочется самой кричать и крушить всё вокруг, лишь глядя на него.

Гадес мечется из угла в угол в своих цветастых расшитых золотом тряпках, звеня многочисленными украшениями, орёт что-то то ли разъяренно, то ли возбужденно, бурно жестикулирует, случайно задевая руками своих телохранителей, стоящих, как истуканы, и пытается что-то внушить своим Смотрителям, используя всё своё обаяние и авторитет. Смотрители слушают, глубокомысленно кивают, следят за каждым его движением – или, если быть точнее, медальоном власти, болтающимся на цепочки у его груди, - и что-то даже спрашивают. У Гекаты от всего этого раскалывается голова и рябит в глазах. Она ненавидит золото, ненавидит шум, театральные постановки и, как истекающее из всего этого обстоятельство, Гадеса.

Гадес мельтешащий, громкий, раздражающий, высокомерный, самовлюбленный, самоуверенный, бесящий смазливый ублюдок в неладах с собственным инстинктом самосохранения: то он не отпускает от себя телохранителем, каждому из которых способен дать фору, то шастает по «Аиду» без наблюдения, сверкая своим статусом и как бы приглашая: «Ну, давайте, попробуйте напасть на меня, я перережу вам глотку, ведь именно этого я так ждал!». Гекате хочется самой кричать и крушить всё вокруг, лишь глядя на него – зверя в льстивой оболочке. Гадес – мангуст, рвущий на части змей, мангуст, увеличенный в тысячу раз и пущенный в вольер с гадюками, мангуст, защищенный нано-технологиями, гибким умом и полностью съехавшей крышей.

Геката понимает, почему он держится на посту повелителя «Аида» так долго и не намерен его уступать. Он талантливый лжец, манипулятор и беспринципный убийца, скрывающий свою истинную сущность за благонравной маской с завидной достоверностью, если, конечно, в подобных условиях допустимо слово «благонравный». На первый взгляд Гадеса нечего бояться: ну что может сделать царёк, весёлый и сующий всюду свой длинный нос, улыбчивый и постоянно чем-то увлечённый? А вот на второй… Геката обитает на «Аиде» давно, и до этого ни разу не встречала подобных психопатов. Гадес улыбается приветливо и дружелюбно, как улыбались когда-то короли, приглашая к столу потенциальных женихов и невест своих дитяток, складывает руки на животе и кланяется – ровно сорок пять градусов, по этикету, - и окружает гостей заботой. В его зрачках искрят идеи, возможности и желания, люди априори начинают думать, что он может дать им больше, чем кто-либо, без подводных камней и неожиданностей, а он легко вгоняет им нож под челюсть, пронзает мозг и пренебрежительно отбрасывает его подальше с телом заодно, с омерзением вытирая кровавые пятна белым платком. Будто говоря: «Какое преступление я совершил! Убить человека в спину! Казнить меня!»

Геката ненавидит Гадеса со всей яростью своей прогнившей, истощенной души. Ненавидит, когда он подпрыгивает к ней, хватает за подбородок и задорно осведомляется, всё ли у неё в порядке, забывая, допустим, об Артемиде, которая совсем не прочь получить капельку его внимания. Артемида недоумевает, почему Гадес испытывает интерес к этой завёрнутой в балахон невыразительной дылде, которая только мычать и умеет, а в остальное время молчит, похоронившись в фолиантах старых образцов, таких неудобных и давным-давно вышедших из моды. Геката, если честно, тоже. Она бы предпочла, чтобы Гадес со своей тягой к нестандартному клеился, допустим, к тому же Зевсу – придурковатому, глуповатому, но вполне симпатичному мужику, служащему, как пёс, каждому, кто будет его подкармливать. Или Церберу – Цербер Гадесу под стать, такой же бешеный, только в ином направлении, полыхающий и вдобавок агрессивный. При должной близости отношений он смог бы вставить их «правителю» мозг на место. Хотя, более вероятен был прозаичный исход шекспировской трагедии: Цербер убил бы Гадеса во сне, найдя способ обойти нано-технологии, забрал медальон власти и принял его имя.

Гекате очень жаль, что отказывать Гадесу чревато. По законам «Аида» не запрещено, а зная его дрянной характер – нежелательно, если хочешь сохранить конечности и подобие психического равновесия. Он таскает её с собой, ласково называет «советником», читает ей монологи свои и чужие, и благодаря ему она заучивает наизусть почти всего «Гамлета». Он разваливается на мягких подушках, подобно шейху, курит кальян и что-то напевает, глядя на постельные утехи подчиненных, но сам ничего не предпринимает. Гекате неуютно, душно; ей неприятен сладковатый запах дыма, чужое бесстыдство. Она мечтает о маленькой комнатке, погруженной в полумрак, шероховатой обложке на своих ладонях, но Гадес сковывает её запястье мёртвой хваткой. Дёрнешься – прощай, родная кисть. Геката сжимает зубы, проклинает, а Гадес ухмыляется, словно слышит её мысли.

Когда он приподнимается, она ожидает худшего. Того, что он, опьяненный дурманом, полезет целоваться, например – такого оскорбления она бы не выдержала. Однако у него хватает трезвости понять, что это не то, что ему следует делать, и, уже наклонившись к побледневшей от злости Гекате, он вдруг резко сдёргивает медальон и надевает на неё.

Она в ступоре несколько секунд. Медальон внезапно тяжелый, литой, и она буквально чувствует ответственность, которую он накладывает. Её мутит, она в красках представляет, каково быть Гадесом: мания преследования, страх быть заколотым в постели, потоки кровавых расправ, проходящих через его руки, планы, стратегии, защита от грёбаных эрландеранцев, выверты тут и там… Геката жаждет тишины, и оглушающие крики, раздавшиеся в её ушах с прикосновением медальона, ошарашивают её, заставляют потерять с трудом обретённую гармонию, на деле представляющую собой кромешное безразличие. Она сдёргивает медальон, так что цепочка распадается на звенья и крошится на пол крупными песчинками, и кидается прочь. Гадес хохочет в голос так, словно она дала ему то, чего он годами добивался, обрушивается на подушки и смеется, смеется, смеется, так что до Гекаты ещё на другом конце коридора доносятся его всхлипы, подозрительно напоминающие слёзы.

Конечно, Геката вовсе не жалеет, когда Аргза, варвар с Архагла, изрядно потрепанный в схватке со Смотрителями, тела которых усеивают арену, как домино, вызывает Гадеса на поединок. Напротив, она рада, потому что теперь хоть что-то изменится. Она сможет запереться у себя, насладиться одиночеством, и никто не будет тягать её, лапать за плечи и что-то втирать, кажется, по-настоящему желая, чтобы она поняла и приняла. Аргза еле держится на ногах, а Гадес неизменно бодр и юрок. Поэтому никто не удивляется, когда Гадес отбрасывает Аргзу, а тот безуспешно пытается встать, истекая кровью на грани с опасностью для жизни.

Геката ненавидит Гадеса. Она повторяет это снова и снова, когда плетёт иллюзию, скрывая настоящего Аргзу, проваливающегося в незабытье, от зрителей и его соперника. Она, разумеется, понимает, что после придется изрядно чистить варвару память, потому что, узнай он, что она влезла в его дело и прикончила того, кому он хотел свернуть шею лично, размазал бы её по стене без лишних прелюдий. Однако у неё тоже есть право: целый год она терпела, подчинялась, мирилась. Почему она не может тоже?..

Наниты подчиняются усилию разума неохотно, но расступаются перед лезвием. Оно входит в плоть легко и мягко, как в растопленное масло. Геката ощущает, как тело Гадеса валится на неё, оседает на пол, обессиленное; смотрит в его в изумлении расширившиеся глаза. Гадес недоумевает, как она могла, вопросительно открывает рот, но свет в нём неукротимо меркнет. Перед тем, как его сердце останавливается, Геката успевает молвить:

- Покойной ночи, милый принц.

И только после этого приходит долгожданная свобода от сетей чужого разума. Геката знает, что Аргза её отпустит, потому что к иллюзии не придраться, и также знает, что заберёт пару цветастых шмоток с собой на какую-нибудь маленькую уютную планетку, где организует собственную библиотеку. Тематическую. Со староземной мифологией во всех её ипостасях.

@темы: ориджиналы, фанфики